Вожак для принцессы - Страница 34

– Да что про нее рассказывать… Когда Орис умерла… ты не представляешь, что я пережил. Она ведь специально подгадала момент, когда я уехал по делам. Вернулся – свежая могилка. У меня было сумасшедшее желание раскопать и убедиться… но я кое-как сдержался. Зря… интуиции нужно верить. На душе было очень тоскливо, в свой дом даже входить не хотелось. А тут еще бабка Мэлин забрала, поговорить не с кем, заботиться не о ком… Вот и нанялся обозы охранять, взял меня в отряд старый друг. Но я дал себе слово, что буду своим помогать, знал, что ведьмам живется непросто. Однако она спряталась, вот и искал.

А напарница помогала, нравился я ей. Ну а Мэлин ее как увидела, аж позеленела… я не понял сразу, много позже сообразил, из-за матери ревновала.

– Ущербная пентаграмма… Тай, ты прости, но один вопрос, где они?

– Не знаю. Очень хочу надеяться, что Мильда уговорила ее прийти сюда… дни считаю. Но ты обещал сказать про себя.

– Обещал, значит, скажу. Видишь ли… у магов законы намного свободнее, чем у дроу и тем более у людей. Ну, ты и сам понимаешь, когда резерв полон, и так трудно себя контролировать… а когда начинаешь взрослеть… тем более. У нас есть такие места, где каждый парень, кто ищет свидания, может оставить свой маячок. Особый, такая маленькая иллюзия, чтобы можно было посмотреть, кто ты и где ждешь. Девушки сами выбирают… обычные, разумеется. У нас нет любви за деньги. Ну а когда маглоры уходят с плато, то просят у одной из подруг разрешения на образ. Нужно лишь вложить в амулет иллюзии локон или каплю крови. Вот и вся тайна… но ты должен дать мне слово… что никому не скажешь. Для вас такие отношения кажутся слишком вольными… Все чужое всегда неправильно, так говорил мой учитель.

– Клянусь… никто не узнает. А можно еще вопрос… она как живая… твоя иллюзия?

– Хорошо… смотри. – Я выдернул воздушной лианой из-за окна птичку, кастовал подчинение и создал из нее собственную копию.

А потом крутнул получившегося мужчину в точно такой одежде, как на мне, вокруг себя и поменялся с ним местами. И замер, молча уставившись на медведя, в ожидании. С минуту он молчал, рассматривая нас, потом принюхался, озадаченно фыркнул и, наконец, решился потрогать. И уже через минуту хлопал нас по очереди по плечу, дергал за руку, слушал стук сердца и постепенно приходил в настоящий восторг.

– Слушай, Ир, но это же здорово. Если на кого-то вздумают напасть, можно устроить ловушку.

– Можно, – сказал я, отменяя заклинание, и рухнул в кресло, – но не забывай, что только в самом крайнем случае. Есть всего десяток заклинаний, которые нам настрого запрещено кастовать в человеческих землях открыто. Тебе не хуже меня известно, что люди все новое первым делом пытаются приспособить для того, чтоб кого-нибудь убить или принудить. И вот это заклинание входит в число тех десяти.

– Ну да, – сразу сообразил он, – сажаешь свою копию на виду у всех и идешь убивать врага.

– Вот. Именно поэтому оно запрещено. Даже ты первым делом придумал преступление.

– Я просто для примера… ну тогда я скажу женщинам, чтоб не облизывались. А еще вопрос можно?

– Вот знал я, что оборотни любопытны! Но не думал, что до такой степени! Ну, давай, только последний.

– А зачем тогда маги женятся?

– Вот зачем тебе нужна именно Орисья, а не те самые молодки, что крутятся под ногами? Ты что, думаешь, я слепой? А если еще вспомнишь, что я ментал, то, может, догадаешься, откуда я знаю их желания. Все, дальше сам думай, больше я ничего не скажу.

Медведь недовольно посопел, не догадываясь, что я в курсе его притворства, встал и пошел к двери. Но вдруг обернулся и тихо сказал:

– А я рад… что ты взял с меня клятву и что не хочешь встречаться с молодками. Ей было бы очень неприятно.

И ушел, накрепко притворив за собой дверь.

Святая пентаграмма, да он что, с ума сошел?!

– Нашлись! – вспыхнула в мозгу мысль, едва я ощутил, как сработали сторожки на калитке в дальнем углу сада, закрытой на ночь особым заклинанием, вскочил, начал одеваться и остановил сам себя.

А может мне не нужно туда бежать? Там по очереди дежурят надежные парни, которым я дал право открывать калитку, и они впустят беглецов. Наверняка те чувствуют себя виноватыми… я сам был пару раз в такой ситуации, знаю, как неприятно чувствовать торжествующие взгляды и слышать слова, «а мы тебе говорили»!

А если они еще и попали в ловушку или влезли в драку? Святая пентаграмма, да их наверняка нужно лечить! Остальную одежду я натягивал на себя как гвардеец королевы, замученный учебными тревогами, на ходу, почти бегом мчась к лестнице.

А вылетев на площадку, с которой открывался вид на зал, обнаружил, что ошибся. Это вернулись не спасенные узники, не пожелавшие вступить в стаю, а прибыл наконец отряд Кахориса. В зал из ведущего на заднее крыльцо коридора входили первые оборотни, усталые, настороженные, в пыльной одежде и с дорожными мешками на плечах. Самого волка я пока не обнаружил.

Их уже встречала толпа деловито снующих домочадцев. Бодрых и довольных, словно за окнами не синел предутренний сумрак. Подносили крынки с молоком и отварами, подвигали стулья, помогали сбросить с плеч тяжелые мешки. А на кухне уже гремели котлы и сковороды, пахло дымком и разогретым жиром.

Я сбежал по лестнице, замер, всматриваясь в полумрак коридора и вслушиваясь в возгласы и приветствия, и вдруг почувствовал, что меня кто-то дергает за рукав.

– Что?

– Маглор Иридос, у нас хлеба нет, мы тесто только поставили… не думали, что они так рано подойдут, – виновато затараторила кухарка. – Тай говорил, еще далеко, а потом отправил навстречу шаргов, а нас не предупредил.